ХОУЭЛЛ ОРТИНГЕН
(Немой, Ноктюрн, Хозяин Воды)

Matthew McConaughey
- 640 лет
Старейший из глав кланов, Хоуэлл – тихий, точный и страшный. Одно его присутствие делает воздух тяжелее и холоднее в два раза, и те, кто наделен даром видеть ауры, утверждают, что у Хоуэлла ее нет, зато раскинувшаяся позади него тень огромна и бездонна как ночь. Он почти никогда не говорит, предпочитая передавать мысли напрямую. Так же привыкли делать и все его приближенные, поэтому дом Ортинген часто называют домом немых.
На самом деле говорить и даже петь в его замке способны все, кроме Персефоны. Супруга Хоуэлла, с которой он не расстается больше двухсот лет, ожившее полотнище прерафаэлитов, действительно лишена голоса. Возможно, именно это в ней и подкупило его в самом начале.
Хоуэлл живет так давно, что время с Наступления Ночи для него – еще не закончившийся миг. Он мудр и разумен, и способен пойти на самую немыслимую жестокость, чтобы Ночь не закончилась голодом или огнем из-за подъема людей или глупости сородичей.
Его можно назвать милосердным лордом. Его дар людям, населяющим его фермы – покой и забвение. Все они существуют в мире грез, который он дарит в сложных снах наяву, а иногда – в каплях своей крови. Передать же свою кровь кому-либо полностью, создать себе наследника – этого он за последние пятьдесят лет так пока и не сделал. Не нашел того, кого бы полюбил достаточно.
В отличие от большинства вампиров, Хоуэлл не испытывает иррационального ужаса перед открытой водой. У него есть дом у океана, куда он уходит, когда хочет побыть в одиночестве. Он говорит, что море рассказывает ему истории обо всем и обо всех, кто есть на свете, и судя по тому, как неестественно ясно он читает в чужих душах, это может быть никаким не преувеличением.

ДАМЬЕН ДЕЛАКРУА
(Un Enfant Terrible, Поганец, Птицелов)

Tom Cruise
- 75 лет
В сравнении с остальными лордами Дамьен скороспелый юнец. Он получил дар крови незадолго до Наступления Ночи, и первая нестерпимая жажда новорожденного мучила его именно тогда, когда он имел возможность утолить ее многократно сверх меры. Нахальный, бесстрашный и безжалостный, за год он набрал от своих жертв столько силы, сколько другие вампиры не получали за полвека. Он называл себя истинным ребенком нового времени, избранником Черной Вуали, и, возвращаясь большим кругом после очередной охоты, обращал тех, кого находил осушенными не до конца. Вскоре у него была своя армия таких же жадных детей, как он сам. Которые, в свою очередь, творили собственных детей...
Дамьен взбалмошен, фантастически везуч, влюбчив и не признает никаких авторитетов, хотя некоторое время был заворожен темной силой Хоуэлла Ортингена и даже хотел у него учиться. Главы остальных кланов относятся к нему, как к заразной помоечной крысе, от которой никогда не знаешь, чего ждать, но терпят его из-за его сверхъестественной живучести, способности укрощать любых чудовищ новой земли как ягнят, а также, чего греха таить, из-за безумного мальчишеского обаяния.
Клан ДеЛакруа больше всего тяготеет к варварской роскоши, переиначивая антиквариат на новый лад, шумным развлечениям, и смелее других использует в быте растения и организмы, порожденные Ночью Земли. По причине расточительства в обращении себе подобных в клане ослаблена священная для вампиров связь между Созданием и Создателем, но самоубийц, чтобы использовать эту лазейку для того, чтобы ослушаться Дамьена, не находится.

МАТИЛЬДА ДЖЕКИЛЛ
(Пчелиная Царица, Леди Хайд, если вы достаточно самонадеянны)

Marion Cottilard
- 180 лет
Тильда со своими глазами трагической вдовы и трепетной лани когда-то умирала от морфинной зависимости в викторианской Англии, проводя для богатых людей спиритеческие сеансы, в которые сама почти что верила. Затем, как и положено, с материка появился незнакомец с пронзительным взглядом и в грязном переулке подарил ей вечную жизнь. Незнакомцем был Виктор Корвин, который, вдоволь изучив с помощью любовницы британские нравы, скоро к ней остыл. Она же добилась беспрецедентных условий разрыва: вампир не только вручил ей все дары, которыми владел сам, но и совершил ритуал, по которому отказывался от своей мастерской власти над ней. За последующие сто пятьдесят лет они сходились еще несколько раз, и, пожалуй, Матильда остается единственной женщиной, которую Корвин когда-либо признавал равной себе.
В начале двадцатого века Матильду едва не растерзала Дикая Охота фейри, а в конце тридцатых годов – почти что расчленила на лабораторном столе секта немецких магов. С тех пор ее ненависть к иным расам не остывает, а недоверчивость и осторожность близки к паранойе. Долгое время она скрывалась на виду у людей, окружая себя смертными слугами, полностью подчиненными ее воле, а затем, устав от мужчин, создала себе семерых дочерей, которые и стали фундаментом ее клана. К Наступлению Ночи ее семья насчитывала полсотни вампиров, теперь, спустя резню человечества и все клановые стычки, – является одной из пяти крупнейших. Все позиции приближенных при ней по-прежнему занимают женщины.
Тильда любит играть хрупкую жертву, оборачивающуюся палачом, и ненавидит все старое из отжившего мира. Ее замок похож на хрустальные соты, глядящие прозрачными крышами в темноту, а у ее ног всегда свора черных псов. Она умеет выживать.

ВИКТОР КОРВИН
(Всадник)

Vincent Cassel
- 290 лет
Виктор Корвин всегда был созданием войны – и до смерти, и после. На родных Балканах он участвовал во всех турецких конфликтах, что успел застать, в наполеоновских войнах дрался на стороне Бонапарта и там же умер, но любви к жизни и к битве у него это не отняло. Собственные крестьяне, узнав, что граф стал упырем, едва не сожгли его на костре; он бежал, расправился с магами, которых наняли для его уничтожения австрийские власти, и вплоть до Первой Мировой считался самым кровавым и неуловимым монстром Восточной Европы. Потом людям стало не до сказок о чудовищах, а Виктор оказался в своей стихии.
Корвин далек от стереотипов о тонких бледных демонических лордах. Он циничен, энергичен и весел, ценит хорошую охоту, достойных противников, крепкое вино и красивых женщин, неважно, живых или немертвых. Единственное, что способно погрузить его в черную меланхолию – это скука, а, поскольку в последние четверть века не происходило даже значительных клановых стычек, сейчас он на пороге хандры.
Дом Корвин наиболее демократично принимает в свои ряды уставших от скитаний по пустошам одиночек. Он разношерстен и достаточно разобщен – внутренние феоды частенько поглощают друг друга, - однако любой намек внешней угрозы тут же ставит всех под единое знамя.
Виктор Корвин первым начал приручать появившихся в результате мутаций летучих ящеров для преодоления больших расстояний и охраны, поэтому небо над его землями подчас кишит драконами как огромной смертоносной саранчой.

АБЕЛЬ ВОЛЬФЕНШТАЙН
(Ангел, Двуликий, в клане ДеЛакруа прижилось прозвище Старьевщик)

Timothee Shalamet
- 430 лет
Кому-то Абель говорит, что в смертной жизни пас овец на полях под Чешским Крумловом, кому-то – что был монашком-бенедиктинцем высоко в Альпах, а кому-то – что работал подмастерьем в уже пережившей свое Возрождение Флоренции. Возможно, он всем лжет, а возможно, во всех трех версиях есть своя доля правды.
Абель – воплощенное противоречие, начиная от внешности семнадцатилетнего юноши и возраста в четыре сотни лет, и заканчивая остро-подростковым складом характера вкупе с навыками жесткого лидера. Он импульсивен, но его очень сложно застать врасплох. Он сентиментален, но вероломен и жесток, и любые его сожаления – чаще всего крокодиловы слезы. Он отчаянно скрытен, при этом очень привязчив, а избранников и избранниц буквально душит своим деспотизмом. Он обидчив, злопамятен, мстителен, загадочен как сфинкс, и действует так же хладнокровно, как подчас бывает эмоционален.
Клан обожает (и боится) его фанатически, он их драгоценность и божество.
Дом Вольфенштайн – наиболее традиционный из всех, даже включая Ортингенов. Здесь строже всего относятся к созданию себе подобных, и казнят не только за обращение, но и за убийство детей. Зато взрослым жертвам полагается причинять как можно больше боли, так как считается, что она делает кровь сильнее. На земли клана лучше не приезжать без приглашения даже дружественным соседям – Абель очень ревностно относится к неприкосновенности своих границ.
Одна из его слабостей – искусство старого мира. Его замок больше похож на лес изувеченных античных статуй, а фосфоресцирующие летучие рыбы, курсирующие под сводами в поисках светлячков, выхватывают из темноты глаза святых и ангелов с наполовину осыпавшихся фресок.